Дирижер — Николай Алексеев

Солист — Денис Мацуев

Концерт 3 абонемента «Первый симфонический оркестр России»

Шедевры русской музыки прозвучат в исполнении Заслуженного коллектива России под управлением главного дирижера, народного артиста России Николая Алексеева, солист — одна из крупнейших мировых звезд классической музыки, пианист Денис Мацуев. Концерт входит в абонемент «Первый симфонический оркестр России», посвященный в этом сезоне 85-летию Юрия Темирканова — легендарного дирижера, художественного руководителя Петербургской филармонии и Заслуженного коллектива России.

В программе — Первый фортепианный концерт Чайковского — одно из самых узнаваемых и известных сочинений классической музыки, символ русской культуры. Трудно поверить, что судьба возможно самого исполняемого в мире концерта поначалу складывалась неудачно: знаменитый пианист Николай Рубинштейн, которому Чайковский посвятил партитуру, рассчитывая на первое исполнение, раскритиковал сочинение, тем самым глубоко ранив автора. Лишь значительно позже, когда Концерт прозвучал за океаном, Рубинштейн дирижировал им в Москве, очевидно, пересмотрев свою оценку.

Множество тяжелых минут был вынужден пережить и Сергей Прокофьев в связи с премьерой своей Шестой симфонии (1947): в печально известном постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «Об опере «Великая дружба»» (1948) композитора заклеймили как представителя «порочного, антинародного, формалистического направления в советской музыке». Сразу же на смену былым одобрительным оценкам симфонии пришли уничижительные: в числе критиков оказались и те, кого Прокофьев считал друзьями. Причина заключалась в том, что эта партитура разительно отличалась не только от представлений об идеологически благополучных сочинениях, но и от той музыки, которую писал в свои советские годы сам Прокофьев — «Моцарт XX века», «солнечный гений», «поэт радости». Шестая симфония — одно из самых многомерных, философских, неоднозначных его сочинений, в котором лирика и свет соседствуют с трагическими страницами, а сама симфония завершается, по словам автора, драматически — «вопросом, брошенным в вечность».