Дмитрий Соколов («ЙОРШ»): «На сцене из меня как будто демоны выходят. Или ангелы, тут как получится»

5 августа панк-рокеры «ЙОРШ» презентуют новый сингл, а осенью — отправятся в масштабный тур. Помимо этого, музыканты работают над очередным альбомом и готовят к изданию собственную биографию, при этом не забывая оказывать поддержку тем, кто в ней по-настоящему нуждается. Обо всём этом мы подробно поговорили с фронтменом коллектива Дмитрием Соколовым.

— Этим летом группа «ЙОРШ» наконец-то вернулась к масштабным опен-эйрам. Вы, должно быть, соскучились по фестивалям.

Дмитрий Соколов (вокал, тексты): В этом году мы, слава Богу, наконец-то дорвались до опен-эйров. Конечно, мы соскучились, и видно, что не мы одни. Было даже лёгкое волнение — успели отвыкнуть от этого концертно-фестивального ритма. Вот, например, перед выступлением на «Доброфесте» я так нервничал, как будто это мой первый концерт в жизни!

— Серьёзно? После стольких лет?

Дмитрий: Думаю, что если ты не переживаешь перед своим выступлением, то тебе просто-напросто плевать на своё дело. Тут ещё такая специфика: если это сольный концерт, то успеваешь провести достаточно солидный саундчек, плюс аудитория по большей части на тебя идёт. На фестивалях же могут возникнуть всякие технические и прочие нюансы, коллеги по сцене на тебя смотрят. Кстати, с ними особенно приятно было встретиться — все друг по другу соскучились.

— Что за «прочие нюансы», которые имеют место быть на фестивалях?

Дмитрий: Больше всего я ненавижу ждать время своего сета. Это выжигает меня изнутри. Я ни с кем не общаюсь и не отвечаю на вопросы, пока не выступлю. Но на сцене, как многие замечают, из меня как будто демоны выходят. Или ангелы, тут как получится. При том, что я по жизни спокойный, умиротворённый человек. Всегда жду этого состояния, этого дофаминового туннеля.

— Ещё бы. Это же такая сильная сублимация, особенно если помимо музыки у тебя есть ещё работа.

Дмитрий: Я работаю в музыкальном лейбле, и сейчас наш коллектив вышел на такой уровень, что я могу позволить себе заниматься исключительно музыкой. 

— В сентябре у вас стартует просто колоссальный тур — вы будете в пути до конца осени. Готовы к такому приключению?

Дмитрий: Тур — это всегда особая история. Многие коллективы, особенно андеграундные, распадаются сразу после первого тура. Проводить в автобусе или поездах целые недели с одними и теми же людьми, отпрашиваться с работ, разлучаться с любимыми… В общем, тур — это неслабая нагрузка. Тут надо чётко понять, хочешь ты связать жизнь с музыкой или нет. 

— Такой выход силой.

Дмитрий: Ну да. Слушай, многие думают, что жизнь артиста — это такая весёлая штука. В одном городе потусил, в другом, и так далее. На самом деле всё совсем не так. Вот у группы «Тараканы!» есть показательная строчка: «И каждый новый город — это просто новый клуб». Жизнь артиста в туре выглядит следующим образом: ты садишься в автобус, если он у тебя есть, и едешь, едешь, едешь. Приезжаешь, чекаешься, утомительно ждёшь концерта, играешь, и дай Бог, чтобы следующий город был где-то рядом — тогда можно поспать. А если нет, то грузишься обратно, едешь в следующий город, и всё по новой. 

Очень тяжело путешествовать по Сибири — приходится преодолевать огромные расстояния. Бывало, что мы отыгрывали концерт, грузились, гнали всю ночь и приезжали сразу на следующее выступление. И так двое или трое суток подряд.

— Что помогает переносить такие нагрузки?

Дмитрий: В первую очередь важна взаимная поддержка и физическая выдержка. В целом, это всё не так страшно — в туровом режиме приходится находиться не круглый год, а чаще всего весной и осенью. Но если едешь в Сибирь, на Дальний Восток или Урал, то тут никуда не денешься — приходится, например, отдавать детей бабушкам. Если беременная жена дома ждёт, то это вообще ужас. 

И ещё нужно помнить, что начинать всегда тяжело. Я помню, как приезжал домой после большого тура и две недели тысячи рублей в кармане не находил. Но сейчас, конечно, туры даются нам легче.

— Ваши слушатели — это разные люди или уже единая субкультура? 

Дмитрий: Когда у нас появился маскот — череп в короне с альбома «#Нетпутиназад» — люди стали набивать себе татуировки с ним, покупать футболки с этим принтом. Тогда же оформилась некая общность — у нас появился фан-клуб. Но общего портрета как такового нет, и я считаю, что это круто. Ведь на нас могут прийти и металисты, и студенты, и панки, и слушатели «Нашего радио». Для меня как автора песен это показатель того, что мы стали попадать в более широкую аудиторию. Как я иногда говорю на концертах: «Рок-музыка создана для того, чтобы люди разных национальностей, взглядов и вероисповеданий строили мосты, а не возводили баррикады». Я считаю, что все равны в бане, в церкви и на рок-концерте. 

—  Сингл «2007». Почему именно это число? Уверен, что не только у меня 2007-й ассоциируется с эмо-волной, причём в том виде, в котором она была в России. Почему твоя ностальгия бьёт именно в это время?

Дмитрий: Понятно, что 2007 год по большей части всё-таки про эмо, но лично я в то время прекрасно панковал. Эмо-волна тогда была достаточно хайповая, но и другие субкультуры никуда не делись. Для меня 2007-й — это время, когда на улицах было много молодёжи, которая слушала самый разный рок. Если идёшь на Пушкинской или по ВДНХ, то точно встретишь ярко одетых людей с разноцветными причёсками. В целом, было интересное время, которое я видел не в мемасиках — я жил в нём. 

Я заметил такую интересную тему: все субкультурные всплески так или иначе связаны с числом 7. 1967 год, 77-й, 87-й и так далее. Вполне может быть такое, что в 2027 году в музыке появится что-то совсем новое. Да и рэп как-то в сторонку уже отходит, появляется новая волна гитарной музыки: «кис-кис», Neverlove. Мы же к этому времени окончательно превратимся в опытных взрослых дядек.

— С высоты опыта не хочется побрюзжать на весь этот новый рок?

Дмитрий: Да нет, я вообще ко всем суперлояльно отношусь. Во-первых, меня работа обязывает учиться слушать и прислушиваться к каким-то новым тенденциям. Во-вторых — я помню, как «ЙОРШ» выпустил в 2006 году свой первый альбом. Мы тогда попали между поп-панком и панк-хардкором — достаточно ортодоксальными жанрами — при том, что в полной мере не были ни тем, ни другим. Помню, сколько хейта прилетало нам тогда, потому что мы со своими, прямо скажем, так себе записанными песнями заслужили определённое внимание. «Мальчика с ирокезом» пели подростки на каждой лавочке. Естественно, тем, кто шарил за музло, с таким было непросто смириться.

Каждому времени — свои герои. Иначе так и можно остаться с патлами да в кожаных штанах, петь про Сатану на мотоцикле, который сражается с драконами. Музыка должна развиваться, так что всё закономерно и нормально.  

— 5 августа у вас вышел сингл «Половинки». Про что эта песня?

Дмитрий: У нас в творчестве любовная тематика, скажем так, широко не представлена — мы в основном орём и протестуем. Есть песня «Сид и Ненси», есть трек «Шрамы» и, собственно, теперь будут «Половинки». В этом сингле красной метафорической нитью проводится параллель любви с лекарством. Конечно, каждый тут увидит своё, но я посвятил песню своей возлюбленной. Надеюсь, наши слушатели оценят такую грань творчества группы «ЙОРШ».

— Расскажи про компанию в пользу фонда Константина Хабенского. Приятно говорить с артистами, которые небезразличны к чужому несчастью. 

Дмитрий: Мы на самом деле достаточно часто так или иначе принимали участие в благотворительных инициативах: делали проект с «Фондом борьбы с лейкемией», собирали деньги зооприютам. По поводу нынешней компании можно сказать, что предпосылок к ней было немало. Сейчас в мире происходит много не самых приятных событий, и я считаю, едва ли какой-нибудь пост в социальных сетях действительно кому-то поможет.

— Это такая коллективная психологическая защита.

Дмитрий: Всё так. Вот мы решили с пацанами собраться и сделать доброе дело, а то всё говорим о полётах в космос, когда у самих в подъезде лампочка не горит. При этом я не про абстрактное добро, которое делается ради лайков и репостов — человеческую жизнь в них не измеришь. 

Мы обратились к «Планете» (сайт planeta.ru, крупнейшая краудфандинговая платформа в России, — прим.авт.) и решили сделать совместный благотворительный проект в пользу онкобольных детей. Для нас это и форма социальной активности, в определённом смысле протест. Мы за действия, а не слова. Вместе с этим прямо сейчас, уже за свои средства, мы пишем альбом «Счастье, ч.1». Проект закончится — релиз будет издан. 

— Помимо этого проекта, вы готовите к выпуску биографическую книгу. Почему вы решили заняться ей именно сейчас?

Дмитрий: На нас как-то вышло издательство АСТ. Дело в том, что в прошлом году мы отмечали 15-летие группы, и, видимо, они решили к этой дате приурочить выход книги. 15-летие на самом деле, скажем так, сомнительное: то, чем являлась группа «ЙОРШ» в нулевых и чем является сейчас — это два абсолютно разных коллектива. Плюс мы распадались, и только с 2014 года начали существовать в нормальном формате — с гастролями, альбомами и всем прочим. До этого момента нашу деятельность можно было назвать разве что художественной самодеятельностью с распитием крепких алкогольных напитков. 

У АСТ есть серия «Легенды русского рока», хотя по мне то, что мы легенды — заявление очень громкое. Тем не менее они предложили нам книгу в формате интервью, и мы с журналистом Денисом Ступниковым несколько раз встречались и с удовольствием отвечали на его вопросы. Где-то было грустно, где-то весело. Вспомнили какие-то свои старые песни и стихотворения, подумали над тем, что мы правильно делали, а что — нет. Я понял, что если бы сейчас мог отправиться на машине времени в 2006 год, когда «ЙОРШ» только начинали играть, то я бы не дал себе никаких советов и оставил всё как есть. 

— Ты предпочитаешь называть себя поэтом, нежели панком или кем-то ещё. 

Дмитрий: Я бы не сказал, что в группе «ЙОРШ» играет хотя бы один панк. Тру-панки одеваются и слушают музыку 50-летней давности, что, конечно, является верностью определённой традиции, но немного отдаёт историческими реконструкциями. Мне же кажется, что нужно стремиться быть отражением своего времени. А бить себя кулаком в грудь и доказывать всем, что я — самый главный панк, мне неинтересно. 

— Но сам жанр же тебе близок?

Дмитрий: Панк-рок как музыкальный стиль мне нравится — он позволяет без лишних сложностей донести своё послание до слушателя. Плюс этот жанр отлично дружит с другими — мы сами любим подмешивать к нему альтернативу и ска.

По поводу того, что я считаю себя поэтом, а не кем-то ещё. У нас в группе есть барабанщик, гитарист и бас-гитарист, то есть музыканты. А я себя вокалистом бы даже не назвал! Если говорить грубо, то я просто ору на людей за деньги. В остальном я автор-песенник, или просто поэт. Мне интересно это ремесло. Написание песен — это такая же наука, как и игра на музыкальном инструменте: и там, и тут есть свои законы, приёмы и изобразительные средства, которые помогают понятно и ярко выразить мысль. 

— Назови несколько особо любимых авторов, и будем закругляться. 

Дмитрий: В основном это поэты Серебряного века: Сергей Есенин, Александр Блок, Владимир Маяковский. Из коллег — Толя Царёв из «Операции Пластилин», Лёва Сазонов из группы «Другой ветер», Вова Котляров из «Порнофильмов». Ещё Лёха Никонов, но не в «ПТВП», а как сольный артист.

— А может, есть кто-нибудь из рэп-тусовки?

Дмитрий: Здесь, конечно же, Ваня Noize MC и Pyrokinesis.

Беседовал: Владимир Наумов