TeatrPlastichesky был образован в Москве в 2016 году режиссером Ларой Гарри и хореографом Евгением Вениным.

Концепцией проекта является философское осмысление происходящих событий в жизни человека через внутренние ощущения и впечатления.

Спектакль «Почему цветы красивые» Спектакль создан в 2016 г. при поддержке Чешского центра в Москве

Режиссер Лара Гарри, Хореографы: Евгений Венин, Лара Гарри

Танцуют: Виктор Зайцев, Даниил Кирилко, Вячеслав Малыгин, Рузель Низамов

Почему небо голубое? Почему ветер дует? Почему деревья качаются? А цветы? Почему цветы красивые? Потому что…

В черном пространстве движутся существа. Это не люди, это не участники перформанса или спектакля. Все, что видно глазу — контуры тел, напоминающих человеческие. Эти существа одновременно — и мужчины, и женщины, и взрослые, и дети. И животные, и люди.

Начало спектакля. Перед нами — образ мужской силы. Лодка, гребцы, четыре человека, с усилием разрезающие веслами воду. Но несмотря на мерное движение, эта картина статична, лодка не движется. Оттого и появляется ощущение бессмысленного прагматизма, сухости. Гребцы движутся как единый механизм, становятся лодкой, исключительно функциональной, но обескровленной.

И только в следующее мгновенье действительно начинается спектакль. Пластика и свет погружают зрителя в удивительный мир. Он может показаться миром воображаемым, фантазией, но этот сон становится более реальным, более ценностным, чем мир физический.

Нарочитая статика совершенно разрушается разноцветными носками исполнителей. И вместе с нарастающей с каждой минутой динамикой танцоры-мужчины превращаются в детей. Яркие носки совершенно выбиваются из монохромного цветового решения спектакля. Каждый здесь — Питер Пэн, не ребенок, не взрослый, придуманный мальчишка, умеющий летать.

И летающий. Цикличное движение танцоров напоминает движение планет; они вращаются в темноте вокруг своей оси и одновременно вокруг друг друга. Их бег — взмахи крыльев, пространство — воздух. Сцена — прямоугольная система координат, силуэты — мгновенно меняющиеся параболы, гиперболы, окружности.

Но тут же земля притягивает птиц. Рожденным летать приходится ползать, и это истинное страдание. Из поверженных вырывается агрессия, обратная сторона которой — непреодолимая слабость. Танцоры разделяются на пары, один сопровождает другого. Тот червем корчится на полу. Пытается встать, адаптироваться к новой среде. Но как рыба, выброшенная на берег, извивается в песке от недостатка воздуха, так и танцору нет возможности подняться.

Пластические «голоса» слабости и смерти проходят через весь спектакль, контрастируют с полетом, космосом, дающим жизненную силу. Исполнители, беспомощные зародыши, притянутые к земле, инвалиды, сброшенные с кресла-каталки, внезапно обретают силу, их взаимодействия наполняются динамикой, устремляющей вверх.

Все происходящие метаморфозы подчеркнуты светом. Это подобно вазописи в движении — темный фон, на котором вырисовываются отдельные элементы. Световой акцент переключается с отдельных частей тела на фигуры всех танцоров сразу. Зритель одновременно и видит, и не видит. Что такое, эта темнота? Космос ли это, или земля, горний мир или дольний, принадлежит ли он человеку, или это не доступные ему сферы? Свет рождает образы, наполняющие мир спектакля. Эти вопросы, как и причина красоты цветов, до самого финала остаются неразрешенными.

И вдруг — чернота сцены становится цветом. Ярким, переливающимся. Танцоры — в радужном свете прожекторов. Цветок, родившийся из темноты, необъяснимо, «из какого сора».

Свет заполняет зрительный зал. Вместе с танцорами прожектора высвечивают зрителей. Взгляд каждого из них оборачивается на себя. Внезапно вспоминаешь о своем присутствии и понимаешь, что в данную минуту становишься частью спектакля, не сторонним наблюдателем. И хотя эта сцена на секунду может показаться финалом спектакля, самое время — аплодировать, нечто останавливает зрителей. Необъяснимое ощущение слияния с танцорами, растворяющимися в радуге, и с пространством, в которое ты был включен на протяжении всего спектакля. Ощущение, которое оставляет в подвешенном состоянии, которому нет объяснения. Беспокойство ли это? Непонимание? > Svetlana Veselkova: Или это цветок, рано или поздно, так или иначе расцветающий внутри?

Каждый цветок, чьи лепестки, чей цвет или запах кажется нам красивым, — это история. История рождения, движения, постоянных трансформаций. От эмбриона, сокрытого землей, к молодости, медленному появлению на растении первых зачатков цветков, их листьев, стеблей и корней. К зрелости. Цветок распускается.

Как возможно назвать происходящее спектаклем? В нем нет фабулы, поддающейся интерпретации. Перформансом? Этот термин включает в себя слишком много значений. Хореографическая работа Лары Гарри и Евгения Венина, световое оформление Евгении Кауфман «Почему цветы красивые?» — это динамичное действие в пространстве, с каждой минутой нарастающая сила, преодоление тьмы.

Тьма есть отсутствие света. В таком случае само существование света подтверждает существование темноты. Черное и белое — две взаимообратные стороны одного целого. Выход же из замкнутого круга — только цвет.

(Анна-Мария Апостолова. Тело и цвет. Рождение в движении / критика, рецензии, театр, перформанс, хореография. // Культура. Discourse.)